После двух не совсем приятных рабочих недель (такое, к счастью, случается нечасто) и инвентаризации, еще не завершенной, но уже спокойно-размеренной, мне показалось, что разумно было бы немного отдохнуть. Еще несколько месяцев назад один знакомый приглашал меня по теплой погоде гулять в Крылатское, но мне не верилось, что в Москве есть высокая трава по пояс и деревянные дома за покосившимися заборами, где лают собаки на цепи.
План был такой - от Крылатских холмов дойти пешком до ц. Троицы в Лыково.
Как это ни странно на холмах было почти безлюдно и невытоптанно, хотя вокруг сплошные многоэтажки, уже выстроенные и еще строящиеся. Валяться в высокой траве хорошо – ты видишь или по крайней мере слышишь всех - а они, все, о твоем присутствии не подозревают. Лежишь на дне шуршащей высокой травы, будто хемуль какой-то, точно также беспричинно радуешься, как обычно беспричинно плачешь. Потом по спускам-подъемам через узкую тропку в лесу, с двух сторон огороженную каменными заборами (кто живет в этих крепостях?) в деревню Лыково. Собственно мы хотели посмотреть церковь, но оказалось, она на реставрации, потому обнесена забором и охраняется собаками. Тогда мы залезли на холм со стороны Москвы реки и смотрели через ограду на церковь в лесах и на реставраторов, которые под небольшими навесами, по-домашнему, вырезали новые капители для колонн. В реставрируемых памятниках или памятниках "на грани разрушения" есть особое очарование, облагороженность временем. В отличие от людей, старение - для архитектуры благо, которое надо заслужить, выстоять. После реставрации – все на пару лет совсем по-другому.
План был такой - от Крылатских холмов дойти пешком до ц. Троицы в Лыково.
Как это ни странно на холмах было почти безлюдно и невытоптанно, хотя вокруг сплошные многоэтажки, уже выстроенные и еще строящиеся. Валяться в высокой траве хорошо – ты видишь или по крайней мере слышишь всех - а они, все, о твоем присутствии не подозревают. Лежишь на дне шуршащей высокой травы, будто хемуль какой-то, точно также беспричинно радуешься, как обычно беспричинно плачешь. Потом по спускам-подъемам через узкую тропку в лесу, с двух сторон огороженную каменными заборами (кто живет в этих крепостях?) в деревню Лыково. Собственно мы хотели посмотреть церковь, но оказалось, она на реставрации, потому обнесена забором и охраняется собаками. Тогда мы залезли на холм со стороны Москвы реки и смотрели через ограду на церковь в лесах и на реставраторов, которые под небольшими навесами, по-домашнему, вырезали новые капители для колонн. В реставрируемых памятниках или памятниках "на грани разрушения" есть особое очарование, облагороженность временем. В отличие от людей, старение - для архитектуры благо, которое надо заслужить, выстоять. После реставрации – все на пару лет совсем по-другому.